Территория рядом со зданием Мира.

Парнишка медленными осторожными шагами пробрался в палату и подошел к больничной койке, на которой располагалась женщина, почти не подававшая признаков жизни. Закрытые веки были впалые из-за выколотых глаз, все тело были забинтовано, а сломанные конечности зафиксированы. Он убрал несколько рыжих прядей волос с ее лица и поцеловал в лоб. Ему казалось, нет, он яро верил в то, что он сможет чем-нибудь помочь, ведь он как-никак будущий целитель. Этот юноша был постоянным посетителем – каждый божий день, приходя сюда, он пытался излечить раны и ускорить восстановление с помощью техники, которой его обучила его же мать, но её глаза и некоторые поврежденные части тела уже было не восстановить. Ничего нельзя было изменить, но парнишка не мог посмотреть правде в глаза и остановиться, приняв это, будто так и должно быть. Он не разговаривал вслух, ибо знал, что она его не услышит, но телепатией все равно пользовался. Быть может, так она услышит меня, и если это так, то, может, еще не все потеряно - таилась небольшая надежда в его душе. Мама… я с тобой рядом, как и ты всегда была со мной. Все хорошо. Правда? Когда затянутся все раны, ты ведь проснешься? Я не знаю как жить дальше. Даже если я скажу, что мне не больно и не одиноко, ты ведь не поверишь мне? Но знай, я научусь врать. Странная гримаса печали зависла на его лице, рукой он смахнул с глаз наворачивающиеся слезы. Может, мое ирьениндзюцу настолько плохо, что не помогает тебе? Может, врачи уделяют слишком мало внимания? А может... Юный Тенсегрити бездвижно стоял и просто вглядывался в лицо. Почему все так обернулось? Помнишь, ты рассказывала мне про одну технику? Почему ты не хотела научить меня ей раньше? Я не понимаю, мама. Может, она опасна? Но я всегда наблюдал за тем, как ты ее используешь и тренировался и, кажется, смогу ее использовать. Ты ведь не против, мама? Он поднес руки над лежащим телом, но вместо привычного свечения на ладонях образовалась еле заметная чакра. Рыжеволосый докоснулся руками до её плеча, но долгое время ничего не происходило, и только спустя десятка два минут ему удалось образовать странную метку на теле, невидимую обычному человеческому глазу. Предполагалось, что именно благодаря этой метке чакра будет передаваться и регенерировать поврежденные клетки организма, исцеляя раны. Рассчитывалось еще и то, что тело должно быть полностью покрыто, вернее окутано чакрой, как внутри, так и снаружи. Но в реальности всё лишь смутно походило на то, что должно было быть. Не удивительно, ведь парнишка был слишком юн для подобных техник, хотя всё-таки что-то получалось. Запас чакры и контроль были неплохи, но всё равно никуда не годились - слишком много чакры испарялось в никуда, так и не добираясь до поврежденных участков тела. Было такое чувство, будто из него силками вытягивали все силы и даже душу. Он не мог самостоятельно прервать этот процесс – не зря, наверное, его мать временила с обучением этой технике. Нагрузка на тело и разум парнишки была колоссальной, но свято веря в то, что это хоть как-нибудь поможет, он и не собирался прекращать.  Упав на колени, молодой Тенсегрити поднял одну руку и сложил печать, стараясь сфокусироваться и выложиться на полную.  Глаза налились кровью, а из носа тонкой струйкой потекла алая жидкость, капая с подбородка на пол. Он был словно отрезан от окружающего его мира и уже начинал терять сознание:  шум в ушах и жуткое головокружение не давали здраво мыслить. Еще пару секунд и мальчишка с громким грохотом рухнул в обморок. Через некоторое время он был найден медиками и госпитализирован на неделю, а может и чуть больше. Несколько дней Ши вовсе не приходил в себя, а когда очнулся, то был крайне огорчен своим провалом. Он корил себя за слабость и неумение, проклинал всё на свете. Долгое время после пробуждения он еще не мог использовать свою чакру и этого его безумно насторожило. До него дошло осознание того, что одного желания и врожденных способностей мало и ему предстоит еще глубже окунуться в мир тренировок и изнеможения до предела, чтобы выбраться за свою грань возможного. Спустя полгода он поступил в академию, но это не мешало ему каждые сутки навещать единственного родного ему человека и время от времени практиковаться этой технике. Сменился еще один сезон, и вот наступил и тот день, когда, как ему казалось, он сможет воспользоваться той самой техникой, которая чуть не покалечила его самого. Этот день был жутко мерзлым, а все вокруг было укутано снежным покрывалом – почему-то эта картина крепко запечатлелась в его памяти.
- Мальчик, прекрати свои эти хождения по больнице! – ядовито высказала одна из медсестер, проходя по коридору.  – Постоянно мельтешишь перед глазами. Ей-богу, пора уже остановиться и понять, что твоя мать почти скончалась и скоро будет на другом свете. – Она непонимающе и даже как-то негодующе развела руками в стороны и начала удаляться по коридору, продолжая ворчать, - на месте глав врача я бы вообще отключила искусственное поддержание жизнедеятельности организма. И не жилец и не мертвец, лишь палату занимает. Кошмар какой!
Будущий генин свел брови и бросил злобный, полный ненависти взгляд на эту женщину, но из его уст не вырвалось и звука. Он не понимал, какое право эти люди имеют вот так отзываться о человеке, который старался на всеобщее благо и из-за этого пострадал. Неблагодарные. Лживые. Злые. Он видел в них лишь плохое. Сжав всю свою ярость, отвращение и презрение в кулак, Ши дошел до знакомой ему палаты и вошел внутрь. Это был один из немногих дней, когда он решился заговорить вслух, не прибегая к телепатии. - Когда-то ты мне рассказывала про свою нерушимую клятву. – Он подошел к матери и наклонился к ее уху, тихо-тихо прошептав при этом несколько фраз, после чего поднялся и попытался улыбнуться, но на лице читалась только грусть и, может быть, жалость, - а вот это моя… моя неопалимая клятва... – будущий медик поднялся в полный рост - ….клятва Целителя. – Плавным движением он приподнял руку и дотронулся до её ключицы, оставив при этом специальную метку, благодаря которой и сможет использовать технику, которую не получилось применить в прошлый раз. Усевшись в позе лотоса, рыжеволосый сложил печать и в тот же момент почувствовал, как из него начала вытекать энергия - его чакра. Но в этот раз он был подготовлен в разы лучше, и ничего не должно было выйти из-под контроля. Первое время, может минут пятнадцать, парнишка наблюдал за непрерывным движением чакры, а потом просто закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Бесполезно. Эта мысль словно лезвие ножа больно вонзилась в душу.

О, - протянуто произнесла рыжеволосая девушка, - опять с кем-то не поладил? – быстро сделала вывод, заметив разбитые костяшки и ссадины. – Что стряслось в этот раз? Только не говори, что подрался с девочкой.
- Опять эти ребята…Они говорили о тебе плохо.
- М? и что? Подрался то из-за чего?
- Но… Это же мерзко! Нельзя говорить за спиной гадости! Все люди лицемеры и лжецы.
- Даже я?
- Нет, ты не такая.
- Не такая - это какая? То есть ты хочешь сказать, что я не человек? Или я не лжец? – с издевательской ноткой пролепетала бывшая куноичи.
- Ты никогда не врешь.
- Как же ты ошибаешься. Я обманываю тебя каждый божий день и в разы больше других, - она звонко засмеялась, заметив недовольную гримасу на лице мальчишки, после чего потрепала его по волосам. – Ну, не делай такое угрюмое лицо, я же любя. Ведь знаешь… Правда либо скучна, либо приводит к депрессии, поэтому и приходится иногда приукрашивать безобидной ложью. Но тебе так делать нельзя, понял? – отвесив щелбан по лбу Ши, от которого он слегка зажмурился, она в очередной раз улыбнулась и присела на корточки. – И как ты собираешься становиться целителем или хотя бы шиноби, если тебя напугал какой-то щелбан? Ну ничего, в этот раз спишем все на твой возраст. Вернее не в этот, а в очередной раз. – Вновь раздался звонкий смешок, наполненный жизнью и добротой.
- Мама! – не выдержав, рявкнул рыжеволосый, - ты еще увидишь, каким замечательным человеком и целителем я стану! Вот тогда то и посмотрим!
- Обязательно увижу! А до тех пор я ни на мгновение от тебя не отстану, даже не надейся на обратное. Я всегда буду рядом с тобой до тех пор, пока сказанное тобой не исполнится. Это наше обещание, понял? – Мать и сын скрестили мизинцы, закрепив этим произнесенные слова. – А если вздумаешь забрать слова назад - я тебе уши то надеру! – Достав из сумки бутылочку с водой и небольшой платок, который сразу был смочен, она стерла запекшуюся кровь на лице и кулаках мальчишки. - Я, конечно, безумно рада тому, что ты проникся мыслью пойти по моим стопам и так свято веришь в меня, но не забывай, что у тебя имеется также клановый врожденный дар к сенсорике, о котором ты не должен забывать. Я не шибко хороша в этом деле, но кое-чему научить смогу. Ты ведь хочешь знать, в порядке ли твои друзья, когда они будут далеко?
Друзья? – недоуменно посмотрел он на мать, – но у меня ведь…
- Когда-нибудь, да будут. Рано или поздно появятся те, кому ты сможешь довериться, - не дала договорить ему Рие, - да если и не друзья, так союзники,  а если не союзники – так хоть враги. Они тоже бывают не такие уж и плохие.  И хватит удивляться, просто смотри, слушай и делай, как я тебе сейчас скажу. Сконцентрируй чакру в руках, вот так, - девушка подняла руки вверх ладонями вперед, и на ее пальцах можно было заметить легкое колебания чакры, после чего она прикоснулась до кисти Ши, оставив некое подобие метки.  - След чакры скоро пропадет, да и видят его немногие: только сенсоры и владеющие додзюцу, а вот действие метки останется надолго, можешь не сомневаться. Ну, попробуй также. – Вытянув руку вперед, она стала ожидать, пока Ши повторит технику, но, к сожалению, что-то получалось не так, как нужно. Заметив, что будущий медик приуныл, она поспешила заговорить, - первый блин всегда комом, верно? Наверное, контроль чакры еще не слишком хорош, поэтому тяжело оставить выслеживающую метку на человеке. Как насчет того, чтобы попробовать на какой-нибудь мелкой животинке? – Парнишка одобряюще кивнул.
Прошло минимум минут пятнадцать, прежде чем они сумели найти и поймать кого-нибудь – первой попалась кошка, давшаяся не так уж и легко.  – Пробуй! – весело скомандовала рыжеволосая, в надежде на то, что у ее сына теперь все получится. Он немного неуверенно дотянулся до кошачьей шерсти, сконцентрировал немного чакры и, о чудо, всё вышло именно так, как и было нужно. – Ты молодец, Ши! – Рие крепко стиснула его в своих объятиях, напрочь забыв о царапающейся кошке.
Я счастлив. Счастлив, даже если мама мне врет.