Территория рядом со зданием Мира.

Слишком много времени ушло на то, чтобы побороть страхи - свои ночные кошмары. Какое-то время все шло даже слишком хорошо, не было ни одного беспокойного сна, а потом, как-то внезапно и даже весьма неожиданно началось вновь. По правде говоря, внезапность эта была вполне обоснована потерей способностей, но рыжеволосый не хотел принимать это как данное. Тьма медленно, словно ссыпаются песочные часы, сгущается вокруг сердца, сплетая мерзкую паутину, из которой уже не выбраться. Но он не паук – он жертва. Жертва собственного прошлого, от которого он сам не стремится избавиться и лишь сильнее запутывается в этих сетях, шаг за шагом отдаляясь от себя и от истинной свободы. Не желая признавать собственную духовную слабость, Тенсегрити пытался искать этому адекватное объяснение. Но в мире существует то, что умом просто не понять и то, что остается либо принять, либо бороться до самого конца и неважно какого - победного или нет.
Способности были забраны… и я теперь бесполезен. Мне уже не вернуться назад, но и вперед некуда идти. Осталось лишь плутать. Это пожирает меня изнутри, если так продолжится, то я не выдержу, сломаюсь. Просто сломаюсь, как тонкая сухая ветвь, на которую ступает нога человеческая. Такое чувство, что кто-то специально навязывает мне эти мысли, заставляя страдать и вспоминать. Я не контролирую свой разум, не управляю своим сознанием. Но кто этот кто-то? Я попал под чье-то воздействие?
Взгляд его застыл в пустоте. Неописуемо красивое небо, переливающееся всеми невероятными оттенками от розоватого  до бледно-оранжевого – казалось бы, нельзя не заметить такое и не отвлечься хоть на мгновение, но для скитальца все было в черно-белых красках, либо вообще смотрелось, как непроглядная тьма, словно перед глазами повесили плотную почти не просвечивающуюся вуаль.
Сколько прошло с того момента, как я все потерял? Я даже не смог побывать на похоронах своей матери. Все мои старания были зря? Почему все эти события произошли именно в таком порядке? Почему она умерла после того, как некто «всемогущий» подарил людям второй шанс?
Сердце защемило от приступа жалости к самому себе. Медик по-турецки сел на сухую растрескавшуюся землю, пытаясь восстановить в памяти моменты с изучением техники, крайне необходимой ему сейчас, но мысли о смерти родного человека мешали и не давали добраться до нужных ему уголков. Некоторое время все воспоминания были затуманены, будто пелена перед глазами. Просидев в таком положении еще немного, он наконец-то облегченно вздохнул и положил обе руки себе на рыжеволосую макушку, пропуская в нее чакру из ладоней и кончиков пальцев. Не зная как это делается, он мог бы себе лишь навредить – в голове бы попросту «заклинило», но, к счастью, Ши сумел вспомнить каждую деталь.
Блокировать всякое воздействие и влияние на разум извне. Поставить ограничители. Первый. Второй… пятый. Жуткая головная боль. Я еще в сознании? Видимо да. Шестой. Внутричерепное давление повышается. Седьмой. А, кажется, уже и кровь пошла из уха? Нет, все-таки кажется. Шум в ушах и головокружение мешают держать всё под контролем и сосредоточиться… но без этого никак.
На это дело ушло еще минут десять, после чего нукенин смог опустить руки и открыть залитые кровью глаза. Теперь он точно мог быть уверен, что никто не сможет воздействовать на его сознание против его воли и с относительно спокойной душой продолжил странствия, но в его мыслях ничего не изменилось. Совершенно ничего. Лишь несколько дней мучила головная боль.
Этот кто-то – это я?

Осень. Листья различных оттенков опадали на землю, подхватываемые ветром и уносимые на край света в безумной танце. Ши Тенсегрити, совсем еще ребенок, возвращался домой после небольшой предрассветной прогулки по окрестностям деревни. Последние несколько дней его мучил один вопрос, на который мать не желала отвечать, и сегодня он решился попробовать вновь. Обычно в это время Рие просто измельчала в ступке какие-то травы, но сегодня будущий нукенин пришел в тот момент, когда она аккуратно очищала растение и корни от грязи.
- Мой папа… - начал говорить рыжеволосый, подождав пока Рие обернется и обратит на него внимание, - что он за человек?
- С чего ты вообще решил, что он человек? – нашлась она что сказать, шутливо уходя от ответа. И так было всегда: каждый божий раз, когда речь заходила об отце, юный Тенсегрити не мог услышать истину, продолжая всё также теряться в собственных догадках. Да и помимо этих шутливых ответов в селении никто никогда не распространялся об этом, никто даже словечком не обмолвился и никогда не упоминал вслух. Складывалось впечатление, что действительно нет ни одного человека, кто знает правду, а если знает, то не желает говорить или не может. – Вечно ты интересуешься чем-то бесполезным. Почему бы тебе не спросить меня про нинъяку?
- Нинъяку? – переспросил мальчишка, как будто не расслышав с первого раза.
- Да-да, нинъяку, - повторила поцелованная солнцем, - знаю, я все временила с этим, но, по-моему, сейчас самое время для тебя, чтобы углубиться в изучение трав, лекарств и секретных снадобий ниндзя. Ведь в этих суровых жизненных условиях для таких шиноби как мы знания медицины имеют первостепенное значение. Конечно, многое из того, что я тебе расскажу, имеется в свободном доступе для любых медиков, но оставшаяся часть не для широкого круга лиц. - С крайней осторожностью она взяла стебель и разложила на части в отдельные стопки все его составляющие: цветы, семена и листья. Неспешно встала, потянулась и отнесла разобранное растение на другой стол, оставив его там высушиваться. Постояв там еще несколько секунд, она тяжело вздохнула и, пройдя десяток метров, спустилась в скрытый подвал. Мальчишка продолжал выжидающе сидеть, пока его мать вновь не появилась в поле зрения – в его глазах читалось нескрываемое любопытство. В одной руке у нее была сумка, в другой какие-то старые свитки. - Зарекись уничтожить всю эту информацию, как только изучишь, - пригрозила девушка ребенку, всучив бумаги, которые он еле-еле обхватывал из-за немалого количества страниц. Видимо, в них хранился достаточно большой объем информации, ради которого придется потратить далеко не один год. Пока Ши возился с тем, чтобы поудобнее уложить свитки и уместить в одной руке, Рие свободной рукой протерла стол досуха и положила на него плотно запечатанную сумку-корзинку, из которых достала пару перчаток, сразу надев их, и два марлевых респиратора, один из которых кинула рыжеволосому. – Я не смогу за столь короткий срок поведать тебе всё, что знаю сама. Но день за днем… день за днем… я передам тебе как можно больше. – Дождавшись, пока Ши оденет марлевую повязку, она притащила несколько белых грибов и ножиком разрезала их на мелкие кусочки. – Я буду немного отвлекаться, ты уж извини,  – прозвучало с ноткой сожаления, когда девушка отложила нож в сторону, оставив грибы высушиваться. – Начнем с самых азов, даже несмотря на то, что часть из этого ты знаешь – так сказать, разложим по полочкам. Нинъяку включает в себя множество разделов, но основных всего четыре: докуяку, гэдокуяку, ганяку и сояку. Докуяку в свою очередь подразделяется на множество других видов, такие как яды, убивающие при попадание в кровь; яды, вызывающие паралич; яды мгновенного и замедленного действия; яды, вызывающие помешательства рассудка; усыпляющие яды…. - Лекция не прекращалась довольно-таки долго, и порядка десяти часов Ши приходилось выслушивать все то, о чем рассказывала ему Рие. Уже начинало смеркаться.
- …но помимо всего этого, что я перечислила… Эй, не спать! – чуть ли не перейдя на крик, вырвалось из уст длинноволосой, стоило ей только заметить, что Ши начинает клевать носом, - я еще не рассказала тебе про снадобья и пилюли, изготавливаемые для различных ситуаций и наделенными самыми разными свойствами. Но так уж и быть, оставим это на завтра – грибы уже подсохли. – Рие сложила нашинкованные грибы в деревянную ступку, перетирая их в порошок, - вдохнешь немного и ты труп, – пугающе произнесла она сквозь марлевую повязку, внимательно наблюдая за реакцией малого Тенсегрити, который поспешил поправить надетый респиратор. - Ладно-ладно, я преувеличила. Отравление происходит только после применения в пищу или питье, но меры предосторожности все равно необходимо соблюдать, потому что даже если вздохнуть, будут очень неприятные последствия. Всегда будь аккуратен, Ши.
***
С той поры прошло семь лет - оставалось буквально полгода до того, как Ши Тенсегрити покинет деревню. За это время все изменилось, и сам юноша тоже разительно изменился, но не столь внешне, как внутренне. Как и обычно, почти все жители селения спали – только-только начинало рассветать, но по округе уже раздавался стук камня о деревянную ступку.
- Вдохнешь немного и ты труп… Да, мама?..
В костре догорала желтая, потрепанная временем бумага, по краям тихо тлели угольки. Жалобно завывал ветер, поднимая опавшие листья и унося их в вихре куда-то вдаль. На небе громоздились темные тучи. Осень.